БОРИС КРЕПАК
Заслуженный деятель искусства Республики Беларусь, лауреат премии «За духовное возрождение», член секции критики и искусствоведения Белорусского союза художников
ИСТОРИЯ БЕЛОРУССКОГО СОЮЗА ХУДОЖНИКОВ
(Очерк, основанный на документах и субъективных размышлениях о том, что было и что есть в нашем Королевстве изящных искусств)
На фото: 1 ряд —А.Шибнёв,В.Козлов,Е.Чемодуров. 2-й ряд —К.Космачёв, С .Селиханов. Фото из архива Б.Крепака
Белорусский Союз художников (правопреемник Союза художников БССР) – один из старейших общественных творческих организаций в республиках бывшего СССР, который объединяет художников и искусствоведов со всех регионов Беларуси.
Главная задача Союза (согласно Уставу) – высокодуховное воспитание общества, создание и сохранение национальных художественных ценностей, содействие развитию и пропаганде белорусского изобразительного искусства всех его видов и жанров (станковая и монументальная живопись, станковая и монументальная скульптура, станковая и книжная графика, графический дизайн, декоративно-прикладное творчество, искусство художников театра, кино и телевидения, художественное оформление интерьеров и экстерьеров, искусствоведение и художественная критика; создание максимальных условий для творческой работы членов Союза и Молодежной секции, а также для улучшения их материальной и бытовой жизни; сотрудничество с другими творческими союзами, государственными и общественными учреждениями и ведомствами; популяризация лучших достижений белорусского изобразительного искусства в странах ближнего и дальнего зарубежья, участие в международных проектах и пленэрах. БСХ имеет в своем составе Брестскую, Витебскую, Гомельскую, Гродненскую, Могилевскую областные организации и городскую организацию в Бобруйске.
Несколько художественных предприятий входят в систему БСХ: «Республиканская художественная галерея» (работает с 1973 года в здании Дворца искусств), «Художественный комбинат», «Скульптурный комбинат» (Минск), «Комбинат декоративно-прикладного искусства им. А.М. Кищенко», (г.Борисов), галереи «Беларт» и «Мастацтва» (Минск), «Мастацтва» (Брест, Витебск, Гродно), «Мастацтва-БСМ» (Гомель).
Структура БСХ: законодательный орган — Съезд, исполнительный — Рада, Президиум, Секретариат. Работают выборная Ревизионная комиссия, творческие секции (бюро), экспертные формирования, художественные советы и т.п. Количество членов БСХ – более 1000 человек.
Сегодня уже мало кто знает (особенно творческая молодежь) о том, в каких сложных идеологических и социально-культурных условиях в довоенный период создавалась наша творческая организация. Живых участников и свидетелей тех художественных процессов уже давно нет, часть архивных материалов по истории художественной жизни республики в 1920-1930-е годы, в том числе стенограммы творческих собраний, утеряны во время Великой Отечественной.
Я давно работал над историей нашего Союза, потому что она, эта история, связанная с десятками сложнейших человеческих судеб, уникальна в своем роде. К счастью, я застал в живых многих старейших «аксакалов» нашего искусства, с некоторыми, несмотря на большую разницу в наших возрастах, был в тесных приятельских отношениях (Е.Аладова, З.Азгур, Евг.Зайцев, А.Бембель, Оскар Марикс, М.Станюта, Л.Лейтман, В.Цвирко, С.Селиханов), с другими (А.Грубе, А.Глебов, Е.Тиханович, А.Тычина, И.Ахремчик, Ник.Пашкевич, М.Керзин) встречался, так сказать, по долгу своей искусствоведческой профессии. Так вот эти и другие замечательные личности успели мне кое-что рассказать о том, что они помнили из тех почти полузабытых довоенных двух десятилетий…
Однако данный материал – лишь «краткий курс» о том, как и в каких условиях, начиная с 1920-х годов, фактически зарождался будущий наш творческий союз, за девять десятилетий воплотивший в себя тысячи уникальных биографий художников.
Организационно Союз художников БССР основан по решению ЦК КП (б) Беларуси на 1-м съезде художников республики, который проходил 6 – 9 декабря 1938 года. Тогда же было избрано и правление. Первым председателем Союза был назначен И.Рубинштейн (ни биография, ни судьба его мне неизвестны), которому было поручено разработать все организационные вопросы, связанные с приемом художников в члены нового творческого объединения. В связи с тем, что предстояло сделать сложную работу по подготовке соответствующей документации и характеристик на каждого потенциального кандидата, был установлен срок – полтора года, то есть 1940-й. К этому времени должна быть разработана и конкретная творческая программа по подготовке большой тематической выставки, посвященной истории создания БССР, и первой Декады белорусской литературы и искусства в Москве.
И до, и после съезда этому событию периодическая печать уделяла определенное внимание, но особо акцентировалась проблема борьбы с «формализмом» и «тлетворным влиянием буржуазного Запада» на белорусских художников. Газета «Чырвоная змена», например, под рубрикой «Создать картины, достойные нашей эпохи», поместила ряд выступлений художников. О чем же они говорили? Не только о политике партии и правительства, но также о сугубо творческих проблемах, которые, правда, как правило, связывались непосредственно с текущей политикой. Евгений Зайцев в статье «Учиться мастерству» сказал, что «очень слабо подготовлены некоторые художники политически, недостаточен и их общий культурный уровень. В результате… они скатываются до формалистических позиций, увлекаются голыми формальными поисками или натуралистически-пассивно отражают действительность». В этом плане особенно критиковались живописец Ник. Тарасиков за «вредные рассуждения о формализме», скульптор Абрам Бразер за «увлечение импрессионизмом», скульптор Александр Грубе, который «в своем творчестве занимает формалистическую позицию».
Михаил Керзин в своем выступлении на съезде подчеркнул, что отдельные художники «недостаточно боролись за теоретическое освоение метода социалистического реализма, против формализма и натурализма». А причиной этого он считал недооценку политической работы: «Основные причины лежат в еще не ликвидированных последствиях вредительства, которые систематически проводили на фронте искусства подлейшие враги народа».
Первый секретарь ЦК КП (б) Б Пантелеймон Пономаренко на вечернем заседании 8 декабря отметил, что «главнейшим условием дальнейших творческих успехов наших художников является их идейное обогащение, овладение теорией марксизма-ленинизма, изучение величайшего документа нашей партии – Краткого курса истории ВКП(б)». В этом же духе высказался молодой живописец Степан Андрухович: «Комсомольская организация у нас работает слабо. Вся советская интеллигенция приступила к глубокому изучению истории партии по новому учебнику, а в нашем союзе об этом не думают…» На съезде был поставлен также вопрос о необходимости глубочайшего освоения белорусскими художниками русского художественного наследия (читай: «отредактированного» передвижничества в «одежде» государственного соцреализма).
Свидетели и участники той акции давно ушли из жизни, практически не оставив своих письменных воспоминаний о том, в каких условиях и как протекал тот исторический съезд. Даже З.Азгур в своих объемных мемуарах «То, что помнится» ни единым словом не упомянул о съезде, хотя он, тридцатилетний скульптор, был одним из авторитетнейших его делегатов. В свое время мне приходилось беседовать с вышеупомянутыми «аксакалами» на эту тему, но стенограмму съезда, если она, конечно, существовала, мне разыскать не удалось. Правда, скупые информации о съезде можно прочитать в тогдашних газетах «Літаратура і мастацтва”, “Звязда”, “Чырвоная змена” и в некоторых других средствах массовой информации.
На фото: З Азгур в мастерской. 1930-е. Мемориальный музей-мастерская З.И.Азгура
Итак, в 1940 году на заседании правления Союза художников БССР первыми его новоиспеченными членами стали 38 живописцев, скульпторов и графиков. Сегодня мало кто знает имена тех пионеров изобразительной культуры, кто каждый в меру своих сил и способностей закладывал основу современного изобразительного искусства нашей страны. Напомню эти имена: З.Азгур, И.Ахремчик, А.Бембель, А.Бразер, Г.Виер, В.Волков, П.Гавриленко, К.Гедда, И.Гембицкий, Д.Генин, А.Глебов, А.Грубе, Ник.Гусев, И.Давидович, Ник.Дучиц, А.Жоров, Евг. Зайцев, Г.Изергина, К.Космачев, М.Керзин, Г.Кипнис, Евг. Красовский, Вл. Кудревич, Л.Лейтман, А.Мозолев, Б.Малкин, М.Моносзон, Оскар Марикс, И.Мильчин, З.Мирингоф, А.Орлов, Ш.Пикус, Ник. Пашкевич, Л.Ран, Евг. Тиханович, А.Тычина, Вл. Хрусталев, А.Шевченко. Возможно, этот список еще придется уточнять…
А в 1941 году, когда на белорусской земле уже полыхала война, Александру Грубе было поручено выполнять обязанности председателя Союза. Он их исполнял до 1944 года, находясь в Москве. Александр Васильевич вспоминал: «Через горящий Минск, под бомбежками я пробрался к своей мастерской. Переночевал здесь, прямо на полу. На рассвете я закрыл мастерскую на ключ с надеждой вернуться и снова работать, направился на восток, как можно дальше от пылающего Минска. Я закрыл мастерскую на ключ с надеждой вернуться и снова работать. Однако надежды не оправдались. Когда окончилась война я вернулся, пришел на то место, где до войны была моя мастерская, и увидел высокий бурьян… Пришлось возвратиться в Москву… Но Беларусь навсегда осталась в моем сердце как родная мать. Здесь я стал художником. Здесь в 1927 году возглавил Всебелорусское объединение художников, из состава которого выделилась группа, которая назвала себя РАМБ (Рэвалюцыйная арганізацыя мастакоў Беларусі). Вместе с Руцаем, Бразером и Тычиной я вошел в состав ее бюро и работал вплоть до ее ликвидации в 1932 году. Мне есть чем гордиться, вспоминая Беларусь. Горжусь тем, что одним из первых в республике стал народным художником. Первым — вылепил скульптурные портреты Кастуся Калиновского и Максима Богдановича, первым создал памятник Ленину. Здесь, в мастерской, напротив театрального сквера, создал свои лучшие скульптурные композиции в дереве – «Беларус», «Лирник», «Раб» и «Тачечник». Словом, здесь моя душа… Здесь моя духовная земля…» Александр Грубе умер 3 августа 1980-го — через девять лет после той нашей встречи в его московской квартире на Масловке. Ни одна из наших газет не поместила некролог…
На фото: Александр Грубе. 1930-е. Белорусский музей архив-музей литературы и искусства
…Итак, на Первом съезд художников БССР, несмотря на его жесткую идеологическую подоплеку, произошла организационная консолидация всех художнических сил в один не очень большой, но мощный творческий коллектив. Сегодня уже мало кто знает, что предстояло пройти нашим «аксакалам» изобразительной культуры в 1920-30-е годы, чтобы вот так, вместе, собраться и, независимо от разности жизненных опытов, образования, художнических вкусов, характеров, таланта, национальности, решить вопросы о том, как жить дальше и на какой платформе тогда еще мало вразумительного социалистического реализма, максимально реализовать свои творческий потенциал в стране «железного человека», в которой «жить стало лучше, жить стало веселее».
В 1930-е годы партией и правительством всё было сделано для того, чтобы вычеркнуть из памяти общества целый пласт истории, связанной с первыми послереволюционными годами Витебского авангарда… И это им удалось. Таким образом, в прошлом затерялась, будто в мираже, легендарная художественная школа с именами М.Шагала, К.Малевича, Ник. Суэтина, В.Ермолаевой, Л.Лисицкого, И.Чашника, И.Пуни, Л.Хидекеля, Н.Коган, Д.Якерсона, Р.Фалька, А.Ромма, Евгении Магарил (я с ней встречался в 1960-е годы в Ленинграде) и других. Все они, первые мечтатели-футуристы, реформаторы новейшего искусства, желавшие через свои фантастические полеты в поднебесье, супрематические изыски и проуны, были подвержены идеологическому остракизму и отторгнуты радикальным «соцреализмом». Всё, что было связано с первым революционным авангардом на территории современной Беларуси, оказалось на задворках короткой памяти. Кто же мог тогда предположить, что через несколько десятилетий самый объективный критик — Время расставит всё по местам, и сегодня «шагаловско-малевичская» Витебская художественная школа, рожденная революцией, наряду с Парижской школой, окажется в фаворе мирового искусства, и традиции ее через десятилетия будут достойно продолжены и молодыми мастерами – членами сегодняшнего Белорусского союза художников.
На фото: Агитационная стендовая установка на площади Свободы, 1937
И к концу 1930-х уже мало кто помнил (или просто «боялся помнить») ликвидацию Витебского художественно-практического института, на «руинах» которого возник «правильный» Художественный техникум во главе с Михаилом Керзином, воспитанником Императорской Академии художеств. Конечно, свято место пусто не бывает: в истории изобразительной культуры БССР и в 1920-е годы были светлые страницы художественной летописи, когда зарождалось собственно национальное искусство Беларуси. Прежде всего, это пять Всебелорусских художественных выставок, особенно первая — 1925 года, о которой с восторгом написал во вступительной статье к ее каталогу известный искусствовед, культуролог Николай Щекотихин. Именно здесь впервые были представлены молодые отечественные кадры «новой волны» — в основном, педагоги и студенты керзиновского Витебского художественного техникума, а также городов Минска, Могилева и Гомеля.
А через два года возникла и первая творческая организация работников изобразительного искусства Беларуси – с филиалами в Минске (Г.Виер, А.Тычина, А.Грубе, Ник. Дучиц, Я.Кругер, М.Станюта, А.Астапович), Витебске (В.Волков, Влад. Хрусталев, М.Эндэ), Гомеле (Б.Звиногродский, Ник. Тарасиков, С.Ковровский), Москве (И.Ахремчик, М.Аксельрод, В.Руцай, Р.Семашкевич, М.Филиппович, А.Шевченко), Ленинграде (З.Мирингоф, М.Слепян, Г.Шульц, А.Булычов). Цель этого объединения, как писала «Звезда» 18 февраля 1927 года, «собрать разрозненные художественные силы Белоруссии, широко разработать вопросы белорусского искусства и содействовать Наркомпросу в организации выставок, студий и т.д.».
По большому счету, это объединение, по крайней мере в организационном плане, стало некой предтечей будущего Союза художников БССР. Из этого объединения выделилась так называемая — Революционная организация художников Белоруссии (по-бел. РАМБ), требовавшая «нового формально-творческого языка для отображения современных процессов, происходящих в стране», куда вошли и новые члены, ранее не входившие в Объединение (А.Бразер, А.Кастелянский, Вл. Кудревич, С.Юдовин, З.Горбовец, Ефим Минин и др.) Успешно работала творческая группа «Прамень», целью которой была «перестройка бытовых основ путем приближения искусства к практическим требованиям самой жизни и путем критики отрицательных сторон быта». Туда входили А.Ахова-Вало, В.Тиханович, Вл. Ковалев, И.Розанов, Елена Пук (в замужестве – Елена Аладова), Вл. Бохан, А.Карпенко, В.Мурашов, Ю.Шустер, В.Хмелевская, С.Гольдин, позднее – Оскар Марикс. В 1928 году появилось Объединение молодежи Ассоциации художников революции – Витебский филиал ОМАХР (аналогичное АХРРу — Ассоциации художников революции России в Москве), в которую входили П.Гавриленко, А.Глебов, А.Орлов, А.Жоров.
На фото: Александр Ахола-Вало. Работа над картиной для павильона МОПР (Международная организация помощи революционерам). Первая Всебелорусская сельскохозяйственная и промышленная выставка, 1930
В то время, по утверждению Ник. Щекотихина, если говорить о живописи, в художественном движении в Беларуси существовали три группы: «академические натуралисты» в лице В.Волкова, Я.Кругера, Ю.Пэна, М.Слепяна, М.Эндэ; «импрессионисты» — Вл. Кудревич, С.Ковровский, М.Станюта и «неореалисты» — В.Руцай, И.Ахремчик, М.Филиппович, Л.Зевин. Схема, на мой взгляд, спорная, но любопытная…
Время было веселое. Свободная борьба, дух соревнования, дававшие возможность каждому направлению, каждой индивидуальности выразить свое собственное творческое суждение, были отличительными качествами художественной жизни 1920-х годов. Именно тогда шла радикальная перестройка всего и вся, с перехлестами, драмами, крайностями и неистовством действительно переломного момента. Свергались авторитеты, чуть ли не ежемесячно возникали новые школы и направления, провозглашались революционные манифесты; ценились новаторы, дерзкие творческие выходки. Кажется, никогда еще не появлялось столько талантливых людей – этих сыновей творческой свободы, крушения всяческих запретов. И это всё происходило в атмосфере белорусизации общества 20-х годов, своеобразной «культурной революции», когда в стране существовало сразу четыре государственных языка, в том числе белорусский был в фаворе: на нем издавались газеты, плакаты, книги, журналы. Это было время своеобразной бури и натиска…
Конечно, внутри самих творческих группировок были свои разногласия, споры, шумные дискуссии. Но таков был стиль эпохи. Эти интеллигентные молодые люди, взгляды которых расходились в нюансах, зачастую и набрасывались друг на друга, преувеличивая творческие расхождения, враждовали из-за мелочей, полутонов мнений и убеждений. А потом пришел не знавший сомнений Человек с железной метлой и вымел истерзанных в междоусобных стычках оппонентов. В недолгой истории отечественной интеллигенции много тому примеров.
Но Человек с железной метлой в конце 20-х годов еще только вызревал, приглядывался. Ждал своего часа. Он не выходил раньше времени. Тогда у него были более важные задачи в борьбе за политическую власть. Он выходит, когда надо: когда всходит черная звезда нетерпимых однодумов, когда падает градус интеллигентности в обществе, когда проблема «воспитания культурных командных кадров строителей социализма» (как писал журнал «Большевик», 1926) становится проблемой политической. И вскоре стали разрушаться церкви, исчезали самобытные творческие группировки, замолкали неповторимые индивидуальности, а мировые и отечественные музейные ценности с позволения партии и правительства навсегда уходили заграницу. Объективно это была идеологическая подготовка к Большому террору 1930-х.
В Беларуси все творческие объединения и ассоциации были в корне ликвидированы после известного постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 года. Прежде всего были ликвидированы ассоциации пролетарских писателей ВОАПП, РАПП. А все литераторы, «поддерживающие платформу Советской власти и стремящиеся участвовать в социалистическом строительстве», были объединены в единый Союз советских писателей. Была проведена и аналогичная реформа по линии всех видов искусства, в том числе и изобразительного.
Соответствующее постановление ЦК КП(б) Белоруссии вышло в том же году 27 мая. И немедленно был создан Оргкомитет, председателем которого стал Петр Гавриленко, секретарем Михаил Станюта. Этот оргкомитет – предшественник будущего Союза художников БССР — и должен был разработать перспективную программу организации общереспубликанского съезда художников.
Однако политическая обстановка в стране, связанная с борьбой партии с так называемой «нацдемовщиной» и фейковыми антисоветскими «заговорами», эту задачу отодвинула на целых шесть лет. «Красное колесо» репрессий 1930-х прокатилось по всей белорусской интеллигенции, включая литераторов, журналистов, философов, искусствоведов, ученых-инбелкультовцев. Некоторые из них были расстреляны или высланы в ГУЛАГ. Правда, в отношении репрессий белорусским художникам все же «повезло» больше, чем, скажем, ученым, поэтам и писателям.
На фото: Слева — Роман Семашкевич, справа — Ефим Минин. Стали жертвами сталинских репрессий
В списке погибших – Роман Семашкевич (наш талантливый земляк, расстрелян в Москве), расстреляны Геннадий Змудинский, братья Петр и Христофор Даркевичи, Ефим Минин, Иван Гаврис, Николай Щекотихин (умер в ссылке в башкирском городе Белебей). Выслан в ГУЛАГ Марк Житницкий. Гонениям же подвергались многие профессионалы, осмелившиеся сделать хотя бы маленький шажок в сторону от идеологической «линии партии»: А.Ахова-Вало (правда, он успел в начале 1930-х вовремя выехать заграницу, на исконную родину в Финляндию), М.Филиппович, А.Астапович, Евг.Красовский, А.Грубе, А.Тычина, Н.Тарасиков, А.Бразер… Даже И.Ахремчика, классического реалиста, однажды обвинили в «буржуазном эстетизме»; критики в лице А.Кастелянского, И.Гурского, А.Кучера, В.Вольского, А.Канакотина, С.Вольфсона, Л.Бенде, И.Барашки громили и всех тех, кто писал и лепил «мелкобуржуазного бунтаря», «героя польской шляхты», «иезуита Калиновского», сыпали политические обвинения и наклеивали ярлыки на творчество художников, в которых им чудились «формализм», «левизна», «импрессионизм», «буржуазное влияние». Разумеется, авторам приходилось «исправляться», дабы не попасть под красный башмак Молоха. Замечу в скобках, что всего в Советском Союзе в результате широкомасштабного культурного террора в 1920-50-е годы было репрессировано свыше 600 художников и искусствоведов… Хотя точное число подобных жертв мы вряд ли когда-нибудь узнаем…
А в это время из мастерских других художников-конформистов едва успевали выходить живописные и скульптурные творения с изображением «лучшего друга белорусского народа товарища Сталина» и его сатрапов – «освободителя Западной Белоруссии от белопольской неволи» Ворошилова, «железного наркома», «доблестного сталинца» Ежова, Шверника, Микояна, Кагановича, Молотова, Калинина, Буденного.
Однажды досталось даже Заиру Азгуру, которому, видите ли, по мысли искусствоведа некого А.Далина, «не удалось вдохнуть в скульптуру ту необыкновенную человеческую теплоту, которая так свойственна товарищу Сталину, как и его исключительная революционная воля. Образ получился холодный» (ЛіМ, 11 сентября 1938 года). Заир Исаакович быстро “исправился”. Однако другую его работу о Сталине критик похвалил, называя “оригинальным” эскиз композиции, где “Сталин сидит в кресле и курит трубку”.
Подобный конформизм происходил на каждом шагу. Что же тут удивительного, когда всепроникающая ложь стала путеводной нитью социалистического реализма во всех областях советского белорусского искусства и литературы. Сегодня Время заставляет нас горько размышлять об этом. Но правда не может быть односторонней или двоякой: «с одной стороны», «с другой стороны»; она должна восстанавливаться во всей полноте, во всех своих правах, объективно и честно, если даже эта горькая правда касается не совсем привлекательных с сегодняшней точки зрения сторон жизни и творчества больших художников. На компромиссы тогда приходилось идти большинству белорусских мастеров кисти и резца, так сказать, «инженеров человеческих душ». В противном случае к декабрю 1938 года, к Первому съезду художников БССР, некому было бы собраться.
Спору нет, в те «годы дальние, глухие» появлялись и талантливые произведения. Впрочем, и во времена средневековой инквизиции рождались шедевры. Подмять под себя духовную культуру полностью еще никому не удавалось. Всюду, во все эпохи были люди с чистой совестью, работавшие честно, с полным сознанием своей художнической ответственности, даже иногда наступая «на горло собственной песни». Потому-то и остались в летописи нашего искусства и Дом правительства с достойным скульптурным оформлением интерьера группой белорусских и русских ваятелей, и некоторые станковые вещи (включая деревянные композиции А.Грубе и портреты белорусских деятелей культуры резца того же З.Азгура), и кое-что — в живописи («На плотах» А.Шевченко, «Встреча советских танкистов в Западной Белоруссии» М.Моносзона, «Подпольная типография» К.Космачева, и в графики (серия гравюр о Минске А.Тычины, витебские акварели Л.Лейтмана, гравюры 20-х годов А.Ахова-Вало). Хотя замечу, что десятки крупных произведений художников погибли во время войны или были вывезены фашистами в Германию…
Как бы там ни было, в этом опасном, бурном и пенистом потоке, где надежда, страх, боязнь, доверчивость, гордость, душевная пустота сливались воедино, где легко диктовали условия те, кто вовремя разгадал, как именно нужно приспособить искусство к складывающимся канонам сталинской эпохи. «Те» понимали, что никакого послабления в духовной жизни людям нельзя давать ни на час: иначе можно выйти за границы утоптанной колеи, а там…
Летом 1940 года была проведена первая Декада белорусской литературы и искусства в Москве, познакомившая общественность столицы с достижениями белорусского народа в самых разнообразных областях творчества. И организованная на этой декаде художественная выставка продемонстрировала, если верить советской прессе, «выдающиеся произведения живописи и скульптуры». Успехи художников имели место и на следующей выставке в ноябре этого же года, посвященной 20-летнему юбилею БССР. Именно в этот период, летом 1940-го, группе белорусских мастеров было присвоено звание заслуженного деятеля искусств. Это Ник.Пашкевич, М.Керзин, З.Азгур, А.Грубе, А.Бембель, В.Волков. Следующий этап награждений произошел в конце войны, когда народными художниками БССР стали В.Бялыницкий-Бируля и А.Грубе, а заслуженными деятелями искусств – И.Ахремчик, Евг. Зайцев, А.Глебов, Вл. Кудревич, Оскар Марикс.
Великая Отечественная война… Большинство из первого призыва Союза художников, сменив кисти и резцы на винтовки, ушли на фронт. В боях за Родину погибли А.Орлов, А.Жоров, Ш.Пикус и ряд профессиональных художников, вовремя не успевших вступить в Союз (А.Астапович, И.Фенюк, Б.Каплан, Ник.Малевич, М.Калишевич, В.Букатый, Л.Сонкин); в фашистском гетто сгинули А.Бразер, И.Мильчин и З.Мирингоф, расстрелян Г.Измайлов; кто-то вынужден был остаться в оккупации; кому-то повезло уехать в глубокий тыл и продолжать творчески работать «для фронта и для победы». Двое — в силу разных причин в конце войны оказались в эмиграции за океаном (Ник.Пашкевич – в США, К.Гедда – в Аргентине), поэтому они из списка действительных членов Союза художников были на долгое время просто вычеркнуты. Значительно позже всё образовалось, и их творчество закономерно вошло в летопись нашего изобразительного искусства.
На фото: Встреча художников-ветеранов в мастерской М.Савицкого. 2005. Фото из архива Б.Крепака
А всего на фронтах Великой Отечественной, в подполье и партизанских лесах сражались более 130 будущих членов Союза художников БССР. Из них – один Герой Советского Союза (летчик-истребитель Михаил Зеленкин, воспитанник Витебского художественного училища), один (Л.Лихтарович) — обладатель ордена Ленина, шесть человек награждены орденами Славы и Боевого Красного знамени, три четверти художников — орденами Отечественной войны и Красной звезды, боевыми медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Восемь человек —участников войны стали Народными художниками Беларуси: А.Бембель, А.Глебов, С.Селиханов, Л.Щемелёв, П.Маслеников, В.Громыко. М.Савицкий, Евг.Зайцев.
Сразу же после Победы, в 1945 году, на оргкомитете вернувшихся в Минск художников под руководством исполняющего обязанности председателя И.Ахремчика были приняты в члены Союза художников БССР сразу 14 человек, в 1946-м – 19 человек, в 1947 – один (Ник.Чурабо), и еще один (С.Селиханов) — в 1948 году, но уже на 2-м съезде художников. На этом же съезде председателем правления был избран Евг.Зайцев. Так начиналась собственно история нашей творческой организации.
На фото: Художники-ветераны Великой Отечественной войны Обрыньба Н.И. (1913-1993) и Гутиев Н.Т. (1912-2007). Фото из архива И.Бархаткова
Первые послевоенные годы были трудными для развития белорусского изобразительного искусства. С надеждой на то, что общество после Победы задышит вольнее, было грубо покончено. В среде творческой интеллигенции снова появился некий страх, обусловленный горькой памятью 1930-х годов. Сперва «поправили» и поставили в строй «распоясавшихся» философов, биологов, языковедов, историков, экономистов.
Затем подошел черед искусства и литературы. Последовали жесткие удары по «формализму» в музыке (Шостакович, Мурадели, Прокофьев. Хачатурян, Стравинский, Фатьянов, наши Тикоцкий, Аладов, Лукас, Богатырев), по репертуарам драматических театров и по кинематографу, включая Эйзенштейна, по литературе в лице Ахматовой и Зощенко, у нас – «за формалистические ухищрения» досталось Велюгину, Калачинскому, Кулешову, Астрейко, а в архитектуре – Лангбарду, Вараксину, Елисееву, Гусеву за «черты трафарета, утилитаризма, увлечение однообразными упрощенными формами». Читаю газету «Літаратура і мастацтва” от 16 августа 1947 года: “Совершенно нетерпимо, что рядом с искусством социалистического реализма у нас существуют течения, представленные поклонниками буржуазного упаднического искусства, которые считают духовными учителями французских формалистов Пикассо и Матисса, кубистов и художников фомалистической группы “бубновый валет”…
Так вот, смешно сказать, но апологеты реализма (тот же Керзин, Зайцев) находили “формалистические выкрутасы и кривляния” в живописи Евг.Красовского. А.Кроля, Н.Воронова, Ник. Тарасикова, Б.Малкина, а А.Бембель упрекал П.Данелию и А.Кроля за то, что они “все еще не освободились от созерцательного отношения к природе… и не замечают того нового, что внесла в пейзаж социалистическая индустриализация, строительство промышленных гигантов, коллективизация сельского хозяйства…” (ЛіМ, 10 ноября 1951 г.) Не сдержался и В.Бялыницкий-Бируля: “Некоторые наши (белорусские – Б.К.) художники до последнего времени продолжают следовать западно-европейским декадентам и формалистам типа Пикассо. Другие рабски повторяют приемы отечественных формалистов, как, например, Осьмеркина и других. И в то же самое время творчество наших лучших предшественников — Силивановича, Зарянки, Горавского забывается (здесь он прав. – Б.К), а временами, как это ни жаль, отдается на издевательство…” (ЛіМ, 14 августа 1948 г.).
Впрочем, по отношению к белорусскому изобразительному искусству конца 1940-1950-х годов в целом особых претензий со стороны высших партийных структур не было. И это не удивительно. Перефразируя известный афоризм, скажу: “Если формализма в Беларуси не было, его надо было выдумать”. И выдумали… А вот как описал тогдашнее состояние белорусской живописи П.Маслеников: “Послевоенное десяилетие явилось самым плодотворным в творчестве художников Белоруссии и самым знаменательным в создании монументальных полотен. Оно свидетельствует о победе искусства социалистического реализма – искусства новой жизни советского общества, идущего к коммунизму”.
Увы, никто сегодня не помнит те “монументальные полотна”, напоминавшие дутые раскрашенные пузыри – и в глаза бьют, и внутри что-то гремит, но гремит-то в пустоте. Тем не менее были отмечены хвалебной критикой и “народной признательностью”. Я мог бы сейчас перечислить буквално сотню таких полотен, посвященных только одному товарищу Сталину (иногда на пару с Лениным). Ну вот только несколько самых характерных композиций: “Слава великому Сталину” и “Белорусские партизаны на приеме у товарища Сталина” И.Ахремчика, снова “Слава великому Сталину” И.Давидовича и Евг. Тихановича, “Сталин в Туруханском крае” и “Письмо от Ленина” В.Цвирко и С.Ли, “ Сталин в Минске в 1945 году” (?) Евг. Зайцева, “Видела товарища Сталина” Р.Кудревич, “Сталин и Орджоникидзе в штабе РВС в Смоленске” “формалиста” Евг. Красовского, “Товарищ Сталин в период “Искры” П.Гавриленко, “Первая встреча Ленина со Сталиным” А. Шибнева и т.д. и. т.п.
Ну все это понятно, если процитировать слова З.Азгура: “Мы не можем вспомнить ни одного дня, ни одного сколько-нибудь значительного события… которое не было бы связано с именем Сталина. Сталинские хлопоты, сталинскую направляющую руку всегда чувствовали мы, советские художники. Его имя вдохновляло наше творчество” (ЛіМ, 7 марта 1953 г.) Про многочисленные полотна кисти наших известных мастеров, посвященных соратникам Сталина, я вообще умолчу. Как и о белорусской “сталинской” скульптуре того времени. Например, Л.Лейтман отметил, что “картина И.Ахремчика “Каганович – организатор Советской власти в Гомеле” — великий успех художника, несмотря на то, что картина еще не закончена” (ЛіМ, 18 мая 1946 г.) То же самое творилось и в белорусской станковой и монументальной скульптуре.
На фото: После IV съезда художников БССР. 1958. Фото из архива Б.Крепака
Что тут скажешь, всеобщий массовый психоз безотказно действовал не только на творческие умы. Этой болезнью были заражены и идеологи, и искусствоведы, и самое главное — простые зрители. Единственное, что я могу отметить в качестве позитива, это произведения белорусов, посвященные Великой Отечественной войне и партизанскому движению. Здесь, действительно, были отдельные удачи, которые не потеряли значения и сегодня как талантливые иллюстрации к тем или иным событиям. Перечислять их сейчас нет смысла: они всем знакомы по постоянной экспозиции Национального художественного музея, где хорошо представлены произведения 1940-1950-х годов на эту тему: В.Волков, Вл.Суховерхов, А.Шибнев, В.Цвирко, Е.Тиханович, Евг.Зайцев, И.Ахремчик, З.Азгур, А.Бембель…
На фото: С.Селиханов лепит модель Старика для мемориала «Хатынь». 1968. Фото из архива Б.Крепака
В жизни белорусского общества и его искусства 1960-е годы были временем самопознания и нового жизнеутверждения, связанного с так называемой «оттепелью». Особая сложность ситуации заключалась в том, что прошлое и будущее искали тогда друг друга. Перспектива дальнейшего развития в немалой степени зависела от возвращения ко всему лучшему, что было достигнуто опытом предыдущих десятилетий. Они учили нас на все смотреть глазами правды. Объективную оценку получали самые разные события, принципы, репутации. Отсюда определенное настроение времени, его характерные краски. Убежденно отвергались показной, ритуальный оптимизм, умиленное прекраснодушие. Открытая, мужественная, пожалуй, даже жесткая ясность оценки всех явлений жизни стала как бы психологическим камертоном времени «сурового стиля».
На фото: А.Бембель со своими учениками. 1964. Фото из архива Б.Крепака
Это было время, когда в белорусское искусство пришли воспитанники Минского художественного училища — первые «ласточки» БГТХИ, а также выпускники, прошедшие профессиональную школу в Москве, Ленинграде, Львове. Это, в основном, бывшие фронтовики, партизаны и «дети войны»: М.Савицкий, Л.Щемелёв, А.Кищенко, Г.Ващенко, В.Громыко, Вл.Стельмашонок, М.Данциг, А.Малишевский, А.Кищенко, Н.Залозный, Б.Аракчеев, И.Стасевич, П.Данелия, А.Аникейчик. Л.Гумилевский, Н.Счастная, В.Шарангович, А.Кашкуревич, Г.Поплавский, Б.Заборов и их молодые коллеги А.Марочкин, Б.Казаков, В.Сумарев, З.Литвинова, братья Вл. и М.Басалыги, Евг. Кулик, П.Драчев…
На фото: Белорусские и московские художники после вернисажа юбилейной выставки Л.Щемелёва в Центральном Доме художника в Москве. 1982. Фото из архива Б.Крепака
Вместе с их приходом на новую «поляну» искусства «шестидесятников» и «семидесятников» значительно расширился круг тем, воплощение которых стало более смелым, намного содержательней, чем совсем еще недавно. Сначала, примерно в конце 50-х — начале 60-х, преобладали сравнительно простые формы художественной речи. И это естественно: все новаторы вышли «из шинели» школы академическо-реалистического направления. Однако вскоре сложные метафоры, аллегории, параллели и диалоги с национальной историей, с подзабытыми духовными корнями, с глубоким проникновением в то героическое и трагическое далекое и недавнее прошлое Беларуси, которое, в лучшем случае, ранее, главным образом, только иллюстрировалось, на сей раз занимают свое видное, зачастую решающее место в творчестве художников. По-новому осмысливается и тема Великой Отечественной войны и партизанского движения. К этой теме было направлено особое внимание и Союза художников, и Министерства культуры, которые с охотой заключали договора на «военно-патриотическую тематику» и отдавали предпочтение при закупках с выставок. Именно благодаря разработке этой темы художественная Беларусь впервые в 1967 году, на Всесоюзной выставке, посвященной 50-летию Октября, блистательно оказалась в авангарде всего советского изобразительного искусства.
На фото: А.Кищенко и М.Савицкий. 1980-е годы. Фото из архива Б.Крепака
В 1980-е рождается и белорусский андеграунд, и всеядные художественные группы и объединения со своими умопомрачительными для обывателя концепциями, целенаправленными национальными поисками, идеями, образами, диковинной пластикой. Словом, сложный образно-интонационный строй становится для художников и «сурового стиля», и для концептуалистов, и неореалистов, и классических реалистов, и пост-модернистов, и абстракционистов – членов Союза художников и Молодежного объединения — той путеводной нитью, которая органично привела наиболее продвинутых художников в новую эпоху – эпоху независимого государства Республику Беларусь. Из этой плеяды в историю изобразительной культуры Беларуси уже вошли имена Вл.Товстика, Ник.Селещука, Г.Скрипниченко, Вл. Слободчикова, А.Финского, К.Селиханова, П.Лука, Г.Буралкина, С.Бондаренко, А.Дранца, А.Метлицкого, Г.Горовой, Вл.Жбанова, С.Горбуновой, Вл. Кривоблоцкого, В.Альшевского, Егора Батальонка, Вл.Кожуха, В.Шкарубо, К.Качана, Н.Ливенцевой.Л.Алимова, В.Павловца, П.Татарникова, Ю.ковенко, В.Слаука, Вл. Савича, Р.Ситницы, Вл.Вишневского, А.Басалыги, Ник.Байрачного, Н.Суховерховой. Н.Пилюзиной… Перечень славных имен можно долго продолжать…
На фото: Б.Крепак — куратор юбилейной выставки Л.Щемелёва в ГХМ БССР. 1983. Фото из архива Б.Крепака
Впрочем, это отдельная тема, которая хорошо известна как искусствоведам, культурологам, другим специалистам-аналитикам, так и всем, кто вообще интересуется современной изобразительной культурой нашей Беларуси. Поэтому считаю излишним сейчас предлагать во всех деталях обстоятельный очерк истории Белорусского союза художников за последние четверть века. Одно скажу, что за эти годы в искусство пришло новое талантливое поколение творцов, в основном, воспитанников Белорусской государственной академии искусств, которые сегодня с честью создают новую страницу жизни многострадального Белорусского союза художников.
На фото: V съезд художников СССР. На первом плане А.Кищенко, Г.Ващенко, во 2-м ряду А.Аникейчик, В.Шарангович, Л.Щемелев и др. 1977. Фото из архива Б.Крепака
Съезды художников Беларуси:
1938 – 1 съезд, 1948 – 2 съезд, 1956 – 3 съезд, 1958 – 4 съезд, 1960 – 5 съезд, 1962 – 6 съезд, 1965 – 7 съезд, 1968 – 8 съезд, 1973 – 9 съезд, 1977 – 10 съезд, 1982 – 11 съезд, 1986 – 12 съезд, 1990 – 13 съезд, 1992 – 14 съезд, 1995 – 15 съезд, 1998 – 16 съезд, 2010 – 20 съезд, ……………………….2019 – 23 съезд.
Председатели Союза художников БССР (с 1992 года — Белорусского союза художников):
И.Рубинштейн (1938 – 1941), А.Грубе (исп. обяз. 1941 – 1944), И. Ахремчик (исп. обяз. 1944 – 1948), Евг. Зайцев (1948 – 1950), А.Бембель (1950 – 1954, 1982 – 1984), Вл. Суховерхов (1954 – 1956), П.Гавриленко (1956 – 1961), П.Маслеников (исп. обяз. 1961 –1962), В.Цвирко (1962 – 1963), Н.Воронов (исп. обяз. 1963 – 1965), Вл. Стельмашонок (1965 – 1968, 1987 – 1990), В.Громыко (1968 – 1973, 1977 – 1982), В.Протасеня (1973 – 1977), Вл. Гордеенко (исп. обяз. 1984 – 1987), Г.Буралкин (1990 – 1998), ………… Вл. Басалыга (2001 – 2007), Вл. Савич (2007 – 2013), Р.Ситница (2013 – 2019), Г.Отчик (с 2019 года) .
4 февраля 1940 года по решению СНК СССР был организован Художественный фонд СССР. Его дочерняя организация появилась в Беларуси в 1944 году сразу после освобождения Беларуси. Художественный фонд БССР сздавался. Прежде всего, в целях содействия творческой деятельности своих членов. Кроме собственно пропаганды искусства, он организовывал выставки, конкурсы, заказы на создание произведений живописи, скульптуры, графики, декоративно-прикладного искусства, вел работу с народными мастерами, не входящими в состав СХ, занимался народными промыслами и т.д. За время своей деятельности этот Фонд как материальная основа Союза художников БССР много сделал выдающегося для творческого и материального благосостояния художников и для страны в целом. Достаточно только вспомнить успешно реализованные крупные государственные и общественные заказы в области монументальной живописи и скульптуры, художественного оформления городов и сел, интерьеров и экстерьеров архитектурных сооружений, в строительстве и обустройстве художественно-производственных комбинатов и творческих мастерских в Минске и областях т.п. Фонд в лице его правления обладал правом самостоятельного юридического лица, но подчинялся решениям съезда и правления Союза художников, имущество которого находилось у ХФ в доверительном управлении.
Художественный фонд СССР был ликвидирован в 1992 году В связи с распадом Советского Союза и ликвидацией Союза художников СССР был ликвидирован и Художественный фонд СССР, а вслед за ним прекратил свое существование и Художественный фонд БССР, передав все свои функции единой структурной организации — Союзу художников БССР.
На фото: Роспись «Триумф поколений» (А.Кищенко, М.Савицкий) в санатории «Беларусь» в г.Мисхоре Крым. Уничтожена в 2016 г. Фото из архива Б.Крепака
На руинах Союза художников СССР родилась и Международная конфедерация союзов художников, официально став его преемником. Члены Белорусского союза художников, как и все члены аналогичных союзов республик, могли выставляться в московском ЦДХ, издавать альбомы под эгидой МКСХ, участвовать в творческих международных проектах и т.д. Однако конфедерация, к сожалению, просуществовала недолго, всего четверть века, и в 2017 году была ликвидирована решением Верховного суда России. Реконструкция в деталях мотивов, причин, контекстов, столь катастрофичного для развития этих далеко не творческих событий, – задача интригующая, но не данного текста.
Начиная с 1992 года, БСХ входит в Ассоциацию общественных объединений «Белорусская конфедерация творческих союзов». В нее входят 13 творческих союзов и Белорусский фонд культуры. Цель – содействие в развитии творческих союзов, решение социально-экономических вопросов, связанных с поддержкой творческих союзов со стороны государства и национального бизнес-сообщества, разработка в случае необходимости предложений по реформированию законодательства в отношении творческой интеллигенции и т.д.
